Смуглое загорелое лицо не узнают, наверное, уже и его родные.
Так оно изменилось! Теперь это уже не молодой мужчина, а закалённый в боях зверь. Серые глаза смотрят в тебя как будто "Ты есть и вот тебя нет".
Смерть вокруг! И в глазах! Эти глаза видят её и сейчас - все эти друзья, товарищи - чьи-то отцы, братья и сыновья в такой огромной, но кажущейся сейчас совсем маленькой стране, близкие настолько, насколько близка земля и ветер. Советский союз везде. Он кругом. И здесь тоже.
Земля. Он пахал её, кажется, всю предшествующую долгую вечность, но сейчас уже давно война - не видно её ни начала ни края - такое ощущение что она была всегда... и будет! !Но он не согласен с этим, и его руки сжимают в руках сапёрную лопатку, она сухая, а по краям к ней прилипла сырая и холодная земля, коричневая, как его гимнастёрка.
Скоро под этим горячим солнцем «на них» пойдут танки. Оно горячее от пролитой и впитывающейся им, солнцем, крови. Но Оно не пьёт её, кровь поглощается невидимой силой, и поглощает тоже, впитывается в землю и становится ею. Может быть навсегда...
Светло-русые волосы коротки и все в пыли. Руки отчаянно зверские, под ногтями грязь, и не отличить уже эту грязь от самих пальцев. Кисти сильные и крепкие. Не повезёт тому немцу, на горле которого они сомкнутся, это будут последние мгновения его жизни, точнее смерти... солдата, который может быть и не хотел идти воевать в Россию. Дома его ждут такие же простые люди, как живут везде на нашей многострадальной планете. Но он уже не вернётся, и родные никогда не узнают где он сложил голову и как.
Удар... Удар... удар... Земля, маленькими комками прилипая к лопате, вырывается на поверхность, и рассыпается пригоршнями, вырастает не большими холмиками. Так всё глубже и глубже. Наверное, этому запрессованному дождями и талой водой слою уже и сотни лет, а то и больше...
Иван молчит. Скулы... и этот пот на них — в этих горячих каплях, тут же становящимися холодными, как в зеркале отражаются ели и трава в небе, стелющимся над самой поверхностью.
Тихо. Очень тихо. Даже птицам невдомёк что этот день для многих станет последним. Слёзы матерей и жён кажется уже слышно в грохоте канонады. Но сейчас ещё тихо. Опять эти серые глаза, брови над ними суровые, а ресницы мягкие и такие же русые как волосы. На них пыль... много пыли...
Чем больше врагов он остановит. Здесь и сейчас. Тем больше останется в живых его товарищей. А будущее своё он уже знает! Какое оно! Его не может не быть! Это будущее его матери и отца, всей его семьи. Каргины! Семья есть, была всегда, она есть всегда, кажется что даже сам Господь Бог не помнит и совсем уже забыл насколько эти семьи, все эти русские семьи древние. Начало есть, но где-то далеко позади, о чём уже никто, так кажется, не помнит. И нет этой семье ни конца ни края. Вся Русь такая!
Зашумели берёзы (немного позади всё тот же как и всегда лес), их верхушки увидели что-то вдалеке. И небо, приведённое движением берёз в раскатистый поток света, пошло навстречу врагу. Впереди появились танки. Дым их моторов не кажется враждебным. Но всё равно они загорятся. Загорятся! Никуда им не деться!
Ряды немецких солдат... автоматы наперевес... Они готовы открыть огонь в любое время. Скоро всё начнётся и решится, для многих в последний раз! В последний! Но не для Ивана! Он верит в себя! Он знает себя! Он русский солдат! И он сильнее!
Руки поднимают тяжёлый пулемёт и... Это не мгновение — нечто большее!, он встаёт, обращённый стволом к немцам, чёрный — матовый и поцарапанный, ножки упираются тяжестью в землю. Земле очень тяжело — ей кажется что она просто пушинка по сравнению с этим чудовищем! Патронтаж полон патронов, они холодные и злые! Кисть влагает ручку пулемёта в крепкую руку. Рука согнута в локте и весь Он ощущает вес своего тела. Оно очень, очень тяжелое и усталое! Остаётся только ждать!
Иван стоит в своём одиночном окопе. Грудь упирается в край. И поэтому дыхание затруднено! Кто-нибудь слышит как выдыхаемый воздух растворяется по-вокруг и поглощается разносящим его по-полю ветром? Сзади лес. А под ногами родная земля, она прилипает к сапогам и влажная, и рыхлая... Крепкие ноги и встали крепко и уверенно!
Опять эти серые глаза! Спокойно! Сердцебиение! Время встало! Сверху синее небо летает столетиями над его землёй! Металл холодит руки! Этот холодный взгляд! Без всякой надежды! Для него или для врага! Скоро всё решится! Кто пойдёт дальше!? - Русские к своей победе или немцы к своему поражению!?
Пощады не будет!
Рядом лежат две связки гранат! Они безучастны к происходящему! Или только так кажется? Кто-то в тылу сделал их своими руками, может быть это чей-то сын, или мать или дочь — чьи-то родные такого же солдата как и он...
Немцы приближаются... Уже отчётливо видны их каски. Они не такие как у нас. Это каски врага! Солнце отражается каким-то другим светом от них.
Через несколько секунд он откроет огонь! Но он спокоен. … горяч и холоден...
Он вдыхает, не очень глубоко. Серый, как его глаза, воздух проникает в глубь. ...Задерживает дыхание... И нажимает на спусковой крючок... Вдалеке немцы начинают падать. Один за другим. Он не замечает как вечность встала на мгновение, остановилась … и вскоре пошла дальше.
Ветер кажется безучастным к происходящему. Но это не так. Но кому сейчас до ветра! На лбу выступает пот, одна струйка скатывается на скулу и останавливается. Это тоже вечность — это взгляд вечности! Но струйка эта — не слеза! Или нет?
Сейчас она солёная, а потом это будет роса! Глаза — ещё серее и холодней - как сталь! И только пулемёт упирается во все стороны и бьёт его в грудь! Удары в грудь внимают его сердцу. …
Оно бьётся ещё сильнее. Кровь в груди начинает рыдать! В венам красному становится горячее! Очень горячо! Внутри раскалённое солнце!
Земля вокруг кипит — а трава холодится и стоит насмерть. Она с ним заодно!
Идут минуты. Ещё! Ещё! Сколько их прошло — одна за другой на этой войне!
А его Родина — это не война! И Она вечна!
Ничто не может и не имеет права противостоять Ей! Так есть и будет всегда. И было! И это он! Он рос здесь и помнит с детства всю Её! - Потому что это и есть он! Он и есть его родная земля!
Это Иван!
